Софья Михайловна!!! Я планирую в пятницу быть в Бакулевке,у нас опять съёмка на первом канале!!! Я обязательно посмотрю на этих малышей...Стоит к ним подойти и уже уйти без них будет практически невозможным!!!

спасибо большое, Софья Михайловна!
Дай Бог здоровья всем ! (и детишкам, и врачам)

Лариса, а когда будут показывать по телевизору?Известите нас, пожалста

Лариса, телефон у вас моей есть, звоните

Нет,телефона Вашего у меня нет...Оказывается Алексей Иванович только прилетает в пятницу,а снимать будем в начале недели...Но ничего,откладывается наш приезд всего-то дня на три....

Сообщу всем,конечно,когда показывать будут....А в Бакулевке я своими глазами видела НАШ ФИЛЬМ.его там при входе постоянно показыают..Но он не только НАШ,там и другие герои есть...

Алексей Иванович в среду прилетел

Значит,раньше получилось...

пожалуйста напишите когда будет показывать!обязательно будем смотреть! Алексей Иванович человек-легенда!

Завтра будем решать,когда снимать будем..Я думаю,что во вторник или среду..Скорее,в среду,по-моему,день неоперационный...
Алексей Иванович не легенда,он бог!

Я С ВАМИ ПОЛНОСТЬЮ СОГЛАСНА!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!

Съёмка назначена на четверг на 12.00

В мемориз,адназначна....


Автор: Ольга ЧЕГОДАЕВА ЖУРНАЛ: Домашняя аптека 32'2002/03
Сердечных дел мастер
Времена меняются, и мы меняемся вместе с ними. И не осознаем подчас, что где-то рядом — люди, совершившие великие прорывы в медицине ХХ века. Они общаются друг с другом на латыни, они не такие, как мы. Наука врачевания ХХI века опирается на их умы, мастерство и преданность профессии.
Божий дар и научная прозорливость наших будущих героев широко известны узкому кругу. Расширим же этот круг благодаря новой рубрике журнала «Медицина ХХI века в лицах». Поговорим по душам с лучшими из лучших представителей самой гуманной профессии, им есть что сказать каждому из нас.
Лео Бокерия, главный российский кардиохирург, недавно вошел в круг избранных: его приняли в Американский колледж хирургов (Сан-Франциско). Пожизненное членство в «хирургической масонской ложе» предусмотрено лишь для ста лучших врачей мира.
Академик РАМН, лауреат Ленинской и Государственной премий выглядит в свои шестьдесят с небольшим поразительно молодо и свежо. Мог бы руководить Институтом имени Бакулева, сидя в кабинете, но Лео Антонович не таков. Бокерия не покидает операционных, проводит по четыре операции в день. Темперамент хирурга истинно грузинский — чистая ртуть.
Сегодняшний Институт им. Бакулева — настоящий кардиохирургический Олимп, где Боги в белых халатах творят чудеса. Судите сами: врожденные пороки сердца у детей выявляются еще в материнской утробе, оперируют же малышей на второй день жизни. И если дотянули до шестого-седьмого дня, врачи негодуют: поздно!
Еще тридцать лет назад представить себе такое было бы невозможно. Врачи центра консультируют больных на расстоянии — с помощью телемедицинского проекта. Случается, и опровергают неправильные диагнозы коллег. Сегодняшнее компьютерное оборудование института можно сравнить разве что с системой по наведению ракет. А сами врачи — «штучные» специалисты не только в российском, но и в мировом масштабе.

КТО УСЛЫШИТ СЕРДЦА СТУК?

Елена Зеликовна Голухова — член-корреспондент РАМН, уникальный специалист в области неинвазивной (не требующей вмешательства) диагностики.
Амиран Шотаевич Ревишвили — профессор, руководитель отделения хирургии тахиаритмий. Проводит бескровные операции, избавляющие от аритмии.
Анатолий Иванович Малашенков — профессор, хирург, специализирующийся по лечению аневризмы аорты.
Манолис Георгиевич Пурсанов — профессор, хирург, специалист в области внутрисосудистых вмешательств. Это так называемые бескровные операции, проводимые с помощью управляемого катетера. Сегодня стентирование (замена поврежденного участка сосуда специальным стентом) — альтернатива аортокоронарному шунтированию.
Алексей Иванович Ким — один из лучших в Европе детских хирургов.
Владимир Петрович Подзолков — профессор, зав. отделением врожденных пороков сердца (ВПС). Уникальный специалист, сделавший более 3000 операций детям.
Это только те врачи, с которыми посчастливилось познакомиться.
Институт им. Бакулева лидирует в мире по двум направлениям: по детским операциям на сердце и по оперативному лечению самых разных форм аритмий.
Большинство наших сограждан, наученные горьким советским опытом, привыкли искать, что называется, «хорошего врача». Здесь все немножко по-другому. Когда больной попадает в Институт им. Бакулева, все возможности современной диагностики и (если необходимо) оперативного вмешательства — в его распоряжении.
А врачи общаются между собой, как близкие друзья, советуются, собирают консилиум. Похоже, доктора и хирургические сестры вообще не покидают здание на Рублевском шоссе: первая операция здесь начинается в 6 утра. И если больной заявит о себе — позвонит ли, напишет ли письмо, им сразу начинают заниматься. По нашим временам звучит дико, но это так. С больным сердцем не шутят, и по-прежнему инфаркт во всем мире остается причиной смерти номер один.

РОБОТ НЕ ЗАМЕНИТ ВРАЧА

— Лео Антонович, в чем принципиальное различие между нашей и американской кардиохирургией?
— Это различие — в массовости. Принципы построения помощи кардиологическим больным, методы терапии, основной набор лекарственных средств весьма похожи. А московские центры по уровню даже выше среднеамериканских. Но что касается охвата помощью людей, мы серьезно отстаем: американцы в год делают около миллиона операций на открытом сердце, а мы — 127 тысяч в год на всю страну.
— Плохо работает Минздрав?
— Минздрав — это врачи. По-прежнему медицина остается в государственном бюджете той частью, о которой вспоминают в последнюю очередь. Виновато общество, это точно. В Америке, во Франции многие вопросы в здравоохранении решаются через соответствующие общественные организации.
Объединения кардиологов, фтизиатров, психиатров и т.д. сертифицируют специалистов, отслеживают, как они работают и т.д. Общественные организации находятся в определенных отношениях со страховыми компаниями и участвуют в лечебном процессе. Человек, который застраховал себя на определенную сумму, ни о чем больше не думает. Наши же политики, помнится, обещали за 500 дней построить другое государство. Они процветают и даже не вспоминают, что завели в тупик социальную сферу целой страны.
— В вашем институте впервые человека прооперировал специальный робот. Это перспективное направление в кардиохирургии?
— Да, очень. Робот, как известно, лишен нервов и эмоций. Он все манипуляции выполняет микроскопически точно. Робот незаменим в области миниинвазивной хирургии. Что это такое? Из малюсенького разреза робот совершает манипуляции на сердце, ни одному человеку технически подобная программа неподвластна. Но, конечно, робот никогда не заменит врача полностью.

В ГЕРМАНИЮ —ЗА ЗДОРОВЫМ СЕРДЦЕМ?

— Что вы скажете своему коллеге, если он решит оперироваться в Германии?
— Я ему ничего не скажу, ведь у каждого человека всего одна жизнь. И пациенты сегодня выбирают, где оперироваться. А врач... не может, не имеет права лгать из-за того, что пациент беден. Врач обязан проинформировать своего больного обо всех имеющихся возможностях.
С чем я все время сталкиваюсь? Бюджетный (бесплатный) больной ждет своей очереди, потом наступает день операции. И он начинает просить, чтобы ему поставили американский клапан за 2 тысячи долларов. И вот тут я понимаю, что он не такой уж и бедный.
Если человек едет в Германию, значит, он долго об этом думал, просчитал свои возможности, как моральные, так и материальные. В 99 процентах это решение неправильное, но отговаривать ни в коем случае нельзя. Операция на сердце — это ведь всегда грань между жизнью и смертью. Я лично много раз переделывал то, что было сделано моими зарубежными коллегами. А бывает, что люди идут на чистейший эксперимент — и ничего.
— Есть ли сегодня операции на сердце, которые можно назвать массовыми и доступными?
— Их очень много. И у детей есть типовые операции, и у взрослых. Мы прекрасно освоили детские операции на клапанах сердца. Операции, когда протезирование клапанов сочетается с шунтированием и с лечением аритмии, тоже вполне отлажены. Операции коронарного шунтирования, операции по лечению коронарной болезни (когда используются стенты) — вообще рутина.
Операции с помощью лазера мы делаем не так давно, но владеем методом прекрасно. Лазер проделывает в сердце как бы дополнительные сосуды, и кровоснабжение порой восстанавливается с помощью этой манипуляции. Я уже не говорю о сосудистых операциях, которых очень много, и они являются типовыми и доступными.

А ПЕРЕСАЖИВАЕТ СЕРДЦЕ ШУМАКОВ...

— Почему вы лично и врачи вашего института не пересаживаете сердце? Почки (слышала) пересаживаете, а сердце — нет. Это же ваш профиль...
— Когда-то журналисты подняли шум: все, что связано с трансплантацией органов и тканей, — во власти жуликов от медицины. Это нас, врачей, лет на 10 отбросило назад.
Представьте себе положение нормального хирурга: ты умираешь вместе со своим больным, делаешь ему пересадку жизненно важного органа, а потом за твоей спиной начинают сомневаться в том, что ты сделал это из лучших побуждений.
Кроме того, чисто формально не все понятно. Например, в Москве имеется специальная городская служба — донорский центр, который «по определению» должен обеспечивать нас донорскими сердцами. Городские больницы не берутся за подобные операции, имеют право делать пересадку сердца лишь федеральные учреждения.
Так вот, за последние 6 лет для нашего института не было ни одного предложения по донорам из специальной службы. И мы привыкли, что институту ничего не дают, хотя потребность, конечно же, есть. Целый ряд больных находится на листе ожидания.

— У Валерия Ивановича Шумакова прямо в институте есть церковь, где молятся за тяжелых пациентов. А вы верите в Бога, в бессмертие души?
— Мы тоже создали больничный храм. Святой Лука Ясенецкий, чье имя носит храм, был моим коллегой и даже написал прекрасные очерки по гнойной хирургии. Врач прожил трудную судьбу, был репрессирован. Получил Сталинскую премию после того, как его выпустили из тюрьмы. Он, надеюсь, покровительствует нам.
Сам я крещен в раннем детстве. Надо иметь в виду, что грузины, которые теперь почему-то не в моде, раньше русских приобщились к христианству. Я думаю, что вере должно быть место в жизни каждого человека. Но все же считаю, что мы — светская страна, и школа должна быть свободной от религиозных догм. Ребенок должен расти и развиваться свободно.
— Знаю, что вы в прошлом — неплохой футболист. Если бы существовала команда из звезд отечественной кардиологии, кто бы туда вошел?
— Та команда, в которой я капитан, — здесь, на территории центра, на Рублевском шоссе. Институт создавали Бакулев и Бураковский. Что же касается кардиологической школы нашей страны, 11 имен назвать сложно, чтобы никого не обидеть. Но я попробую.
Итак, Сергей Сергеевич Брюхоненко — врач, который изобрел аппарат искусственного кровообращения, и Владимир Петрович Демихов — этот хирург сделал весь атлас пересадки сердца и легких.
В команду звезд кардиологии войдут такие люди, как Строжеско и Василенко, именно они создали первую классификацию сердечной недостаточности. Затем — Александр Леонидович Мясников, имя которого носит институт, и Александр Николаевич Бакулев, сделавший первую операцию на сердце. Обязательно назовем Бураковского, этот хирург провел массу первых детских операций.
В этом списке, конечно же, Евгений Иванович Чазов, именно он предложил единую схему лечения инфаркта миокарда, и она потрясающе сработала в масштабе всей страны. Ну как я могу забыть Николая Михайловича Амосова, а сколько сделал Валерий Иванович Шумаков...
— В вашей команде и ушедшие, и ныне здравствующие.
— Это нормально, так принято в науке.
— Из каких городов и весей не надо ехать в Институт Бакулева? Где еще достойный уровень кардиологической помощи?
— Если говорить о новорожденных детях, то нигде ничего подобного нет. А что касается взрослых больных, то очень прилично лечат в Киеве, в Прибалтике тоже кардиологи хорошо стоят на ногах, да и в Белоруссии дела обстоят неплохо. 375 человек обучаются у нас в докторантуре, ординатуре и аспирантуре, в том числе из Закавказья и Средней Азии. Словом, наши ученики — везде.

Я ВСЕ СКАЗАЛ ПРЕЗИДЕНТУ

— Если бы операции делали всем нуждающимся, смертность от причины «намбэ ван» снизилась бы в стране?
— Не знаю. Есть такая ситуация: впервые возникшая стенокардия. Во всем мире существует служба экстренной помощи, когда коронарография делается сразу же. У нас же коронарография есть далеко не везде. Для всего мира это — обыденность, для нас — по-прежнему роскошь.
— Что мы сегодня знаем нового о коварной болезни — аритмии?
— 25 лет назад мы вообще ничего не знали об аритмии. Сегодня, и это не слова, мы о ней знаем все: как она начинается, как заканчивается, как ее вызвать, как прекратить, можно ли помочь лекарствами или надо делать операцию. Сегодня в этом направлении идет мощный напор в плане создания новых технологий. Устранение тахикардий — на потоке в нашем институте.
— Чем чаще всего страдают сердечники?
— На первом месте стоит ишемическая болезнь сердца, на втором — инсульт. Остальные патологии — с очень большим разрывом.
— Меняются ли сами пациенты, в какую сторону?
— Я вижу одних и тех же пациентов всю жизнь. А вот в прессе иногда читаю, что детей с врожденными пороками сердца стало рождаться больше. Ничего подобного — как было сто лет назад, так все обстоит и сегодня.
— В Интернете наткнулась на объявление о работе частного кардиологического кабинета. Врачи работают как посредники: направляют больных по нужному адресу. Как к подобным вещам относиться?
— Я стал к этому относиться спокойнее, понимаю, что против течения идти невозможно. У нас такие отношения в стране, что человек стал никем, и пусть большие руководители не заблуждаются, что их услышат. У нас несметное количество партий, они что-то приватизируют, лоббируют, что-то достают — устраивают свои дела. Накануне выборов начинаются звонки — прооперируй больного из моего округа, у меня скоро выборы.
Открыли они кабинет, вышли в Интернет — да пропади они пропадом! Я говорил президенту: дайте нам модель саморазвития медицины и здравоохранения. Нельзя же в тупик загонять здоровье нации. Он меня понял.
— Кто более жесткий человек: вы или ВВП?
— Мы общались долго на народе, и был целый ряд моментов, когда я понял, что он не привык до конца к своей должности. Смущался. Он очень хорошо разговаривал с детьми, на равных. Очень искренне.
— Каковы возможности вашей телемедицины?
— Для нашей страны это единственная возможность дать человеку высочайшие рекомендации. Больной оплачивает только телефонные переговоры по межгороду, а его лечащий врач общается со «светилами». Я сам тоже консультирую, кроме того, мы весьма успешно обучаем врачей с помощью видеоконференций.
— За рубежом стоимость операции на сердце около 100 тысяч долларов, а у нас — около четырех. Почему такая разница? И если это честная разница, значит ли это, что Минздрав экономит на больных?
— Есть единый расчетный центр МЗ РФ, который считает подетально себестоимость каждой операции. Всего имеется 6 категорий сложности. Последняя категория (самая сложная) стоит 4 тысячи долларов. Платный больной не имеет квоты от Минздрава, он платит столько, сколько Минздрав платит институту. Никакой прибыли здесь не заложено.
Что же касается такой разницы... Она напрямую отражается на здоровье пациентов. Например, мы постоянно имеем осложнения от применения российских вариантов протамин-сульфата. Это вещество, разжижающее кровь, его вводят всем перед операцией. На импортных препаратах никаких осложнений не бывает.
Или взять, к примеру, альбумин. Зарубежный альбумин не дает осложнений, а ведь мы его вводим малюткам. А отечественный в той концентрации, что нам нужен, вообще не выпускается.
И таких «мелочей» очень и очень много! Я не ставлю фильтр на пути переливания крови, я экономлю. Я не могу озвучить, сколько получают медсестры в реанимации. А ведь они привязаны к больному круглосуточно!
— Что вас сегодня больше всего огорчает в отечественной медицине?
— То, что имеет место тупиковая ситуация. Я с оптимизмом говорю о наших пациентах и о наших врачах. Я выкладываюсь, мои коллеги выкладываются, но это далеко не типичный пример. Что будет с этим институтом завтра? Мера безответственности государства совершенно безгранична. Состояние здоровья нации страшное. Один врач дружит с одним начальником, другой — с другим, а в целом линия развития медицины не прочерчена.

Благодарим С. Ф. НИКОНОВА за помощь в подготовке материала.

Всегда, когда читаю про Лео Антоновича, просто дух захватывает! Кажется что кардиохирурги люди от бога! И всем кто работает с сердцем низкий поклон!!! Вы возвращаете жизнь не только своим пациентам, но и их родным!!!

Кажется что кардиохирурги люди от бога! И всем кто работает с сердцем низкий поклон!!!



Так и есть!!! Это совсем необыкновенные люди...А ведь им кажется,что ничего сверхъестественного они не делают,и когда их благодаришь,они прячут от смущения глаза!!!!
Ведь именно эти люди в прямом смысле дают жизнь нашим детям...И, как правило, неоднократно!!!
Это невероятное чудо, что есть на свете люди,способные исправлять наши ошибки....Храни Вас господь,дорогие наши и любимые кардиохирурги!!!

присоединяюсь ко всему выше сказанному!!!

Софья Михайловна!!!Как же не пришло мне в голову сегодня взять у Вас телефон?? Мы всё отсняли,а потом я не знала,как Вас найти...

Девчата! Думаю, я выражу общую мысль, если скажу: скандалов на нашем форуме не будет. Мы все слишком многое пережили. Многим из нас ещё предстоит пережить операцию, возможно не раз. Мы боролись за наших детей. Мы боялись за наших детей. Многие из нас хоронили своих детей. Мы здесь потому, что нам хорошо вместе. По крайней мере, мне так кажется. И превращать это "хорошо" в помойку мы не будем. Слишком много в интернете помоек, правда?



Сама себя отругала за оффтоп. Модератор.

Денис, вы нарушаете наши правила. Выношу вам еще одно предупреждение.

.Лариса вы молодец!!!

Так надо было у Никонова или Кима и взять. Можно было и в приемной у директора. Но давайте пойдем легким путем - я Вам его напишу

Денис,


Это не Ваше дело!!